Маракуша быстро и упруго шагал меж топей и блат по узким тропинкам, проложенным быстротекущей дождевой водой, сейчас в изобилии сочившейся из нависших над головой серых пластов, казалось бы, бескрайних облаков. Воздух дурно пах сыростью, в пасмурные дни ассоциирующейся у оруженосца с червями, почуявшими влагу и выползающими из своих подземных укрытий, а посему кот, пусть и не снизил скорости, все же постарался аккуратно червей обходить, если сие было возможно. Впрочем, в грязевом месиве трудно было вычислить склизкого поганца, как и определить местонахождение протоптанной тысячами лап тропинки — дождь умело скрывал абсолютно все, что требовалось Маракуше для успешного финиширования на поляне Четырех Деревьев. Никогда он прежде не преодолевал такие большие расстояния за столь короткий промежуток времени, поскольку обычно дальше близлежащих территорий лагеря Сумрачного племени и носу не показывал, поэтому с непривычки кот остановился и, прислонившись к одному из деревьев, перевел дыхание.
Солнце неумолимо продолжало подниматься вверх, оповещая лесных жителей о близящемся дневном времени, а оттого Маракуша и корил себя за любовь к долгому сну. Ученик то и дело бросал возбужденный взгляд на светило, ибо знал, что чертовски принципиально прийти к реке в ранее время суток.
Оруженосец всегда был несколько суеверен. Он и вправду полагал, что если кукушка на твой вопрос о твоей продолжительности жизни подаст голос всего два раза, то через два года будет горевать родня, если она не повымерла до этого, разумеется. И, конечно же, Маракуша верил в существование всяких мифологических существ, даже таких абсурдных, как русалки. Именно за ними он и направляется к бурлящей на чужих землях реке. По мнению ученика, эта река была достаточно странной, чтобы в ней водилась минимум одна русалка, ибо как тогда объяснить ежегодно кишащую в ней рыбу? Разум Маракуши, находящийся в сумеречном состоянии полусна-полубодрости, не дал зову здравомыслия стать слышимым для своего хозяина, так что непонятная, можно сказать, безумная идея будоражила чересчур живое воображение оруженосца и в полной своей мере обволакивала все его сознание. Также ученик являлся самопровозлашенным исследователем-любителем, невидящим ничего плохого в изучении таких странных существ.
Была у похода и другая, более важная и глобальная цель: отказ от беспочвенного страха и самовнушения. Проще говоря, Маракуша намеревался стать чуточку смелее. Земля, правда, плыла под лапами от осознания, что маленький кот совсем один посреди этих топей, что опасности, по словам матери, ожидают его на каждом шагу, и если шаловливые оруженосцы видели в этих опасностях лишь новое приключение, то Маракуша — реальную угрозу для его здоровья. Сегодня он намеревался все изменить, он более не хотел ощущать себя маленьким котом.
Судя по многочисленным чужим запахам, поляна Четырех Деревьев была совсем близко. Он бывал здесь всего единожды: Мириада тогда смилостивилась и вязла его с собой на Совет. О этот карнавал из пестрящих шкур, поглотивший тогда кота! Он беспокойно шел за наставницей, воровато оглядываясь по сторонам в поисках потенциальной опасности, а когда Мириада отправилась в компанию своих соратников, оставив своего подопечного в одиночестве, страх и вовсе парализовал конечности, сковав и обездвижив несчастного. Неподготовленное к такому обилию чужеземных собратьев сознание забыло о священном перемирии, царящем во время Совета племен, и пока Мириада не вывела своего ученика из оцепенения, Маракуша был похож на статую маленькой гаргульи с паническим взглядом, устремленным на высоченные дубы. И сейчас, когда кот во второй раз столкнулся с этим чудом природы, он попросту не мог не ощущать себя маленьким котом. Четыре Дерева, величественно раскинув свои гигантские ветви, казалось бы, не замечали ни дождя, ни пронзительного ветра, срывающего с прочих деревьев листья. Маракуша, приоткрыв от удивления пасть, взирал на один из дубов, принадлежащий Грозовому племени. Никогда ему еще не доводилось видеть великое столь близко, и соблазн дотронуться до священной коры стал практически непреодолимым, Маракуше даже показалось, что он уже тянет лапу к дубу. О нет! — в страхе ученик отпрыгнул от дерева, ибо увидел небольшого жука-короеда, мерно ползущего вверх по стволу. Сие очень удивило кота, он полагал, что в священном дереве не должно быть паразитов, это просто недопустимо. Священные дубы, по мнению Маракуши, не могли гнить, их корни не поедались вредителями, почва под ними не размывалась, ибо эти дубы были поистине бессмертными, но этот злосчастный короед разрушил сие представление о прекрасном.
Далее кот семенил уже не меж болот, а по довольно-таки безопасной местности, где отсутствовали пугающие его сосны. Грязь по-прежнему неприятно чавкала под лапами, Маракуша рисковал подскользнуться и больно удариться о скрывавшиеся под месивом камни, как когда-то предрекала мать, а посему старался идти чертовски осторожно, выбирая наиболее сухие места. Перепрыгивая с кочки на кочку, ученик мысленно сравнивал себя с лягушкой, ибо из-за непрекращающегося дождя был не менее склизким и не менее забавным. Твои труды вознаградятся русалками, — подбадривал себя Маракуша, к слову, совершенно забывший о наказании за пересечение первозданных границ меж племенами. В начале пути он беспрестанно напоминал себе, что в столь ранее время никого у реки не будет, что никто его не заметит, что он не замышляет ничего дурного, а просто хочет хотя бы мельком взглянуть на мифологических существ и пулей вернуться на родные земли. Но Звездное племя, обильно поливающее землю дождем, явно не одобряло идею сумрачного оруженосца.

Отредактировано Маракуша (12.06.2014 12:37:25)